Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

Я не труслива от природы и у себя дома, в обычных условиях, вела бы себя совсем по-другому. Тут же мной овладела дикая паника. Такая, что я сама удивилась. Наверно, слишком уж много испытаний выпало в последнее время мне на долю, вот нервы и не выдержали. В доме и без того гнетущая обстановка, а тут еще взломщик! В какие-то доли секунды целый вихрь мыслей промчался в уме: вот этот домушник обчистит Мацеяков, они подумают — это я; вор увидит, что внизу нет ничего ценного, и поднимется наверх, тут ему подвернусь я, и он прикончит меня просто от неожиданности: неизвестно, сколько их там внизу, может, сорок разбойников, у меня же под рукой никакого подходящего орудия, а этот кретин спит сном праведника, а я тут волнуйся и за себя, и за него…

Последнее соображение подействовало на меня вдохновляюще, обида заглушила все слабые протесты истощенного разума. Одним прыжком взлетела я по лестнице и рванула ручку двери в мужнину комнату. Дверь оказалась запертой. Разум пытался предостеречь меня от излишнего шума, но я уже не владела собой, изо всей силы заколотила в дверь и заорала диким голосом:

— Эй, ты-ы-!! Вставай! Имя мужа вылетело из головы, я никак не могла его вспомнить и выла, как раненая львица:

— Ты-ы-ы! Проснись, дурак! В доме бандиты!!! Не знаю, как отреагировал на мои вопли взломщик, но реакция мужа была самая что ни на есть правильная. Через дверь до меня донеслись вопль, стук и грохот — похоже, он слетел с кровати, заскрежетал ключ, и в дверях предстал муж собственной персоной, — ошалелый со сна, волосы взъерошены, в глазах безумие, босиком, в пижаме и без очков. Хорошо, я отшатнулась, иначе он бы налетел на меня и столкнул с лестницы.

— Что? Что такое? — бормотал он нечленораздельно.

Потянув его за рукав пижамы, я страшным шепотом засипела:

— Тихо!! Внизу воры! Сделай что-нибудь! Тихо! Они в гостиной!

— Телефон тоже в гостиной! — неизвестно зачем сообщил он тоже страшным шепотом. И перегнулся через перила, пытаясь разглядеть, что там, внизу, происходит.

Для тех или того, кто был в гостиной, мои вопли явились полной неожиданностью, ибо он или они на какой-то момент замерли. Однако грабители, по всему судя, были тертые калачи, так как оцепенение длилось действительно только момент. В гостиной что-то щелкнуло, полоска света исчезла, а из двери выскочила какая-то темная фигура и бросилась вниз по лестнице к подвалу, не заботясь о соблюдении тишины. Муж нервно дернулся, секунду поколебался, а потом тоже бросился вниз. Я не колебалась ни секунды и, еще не осознав, что делаю, уже мчалась следом.

Глухо топоча босыми пятками, муж скатился с лестницы, пересек холл и, споткнувшись в темноте на подвальной лестнице, с грохотом свалился с нее. Надо бы зажечь свет в холле! Напрасно шарила я по стене в поисках выключателя, забыв, где он находится, потом, плюнув, вбежала в гостиную и там зажгла свет.

— Погаси! — рявкнул муж снизу. Я послушно погасила. И в самом деле, вдруг ктото снаружи начнет в нас палить! Тем временем муж поднялся с пола и понесся в темную кухню. Припав к окну, он пытался что-то разглядеть. Я тоже. За окном была непроглядная темень. Муж помчался в гостиную и опять прильнул к окну. Я тоже. Муж сделал попытку распахнуть окно — неизвестно зачем, ведь на окне была решетка. В темноте снаружи не просматривалось абсолютно ничего.

— Лови его! — сдавленным голосом прошипел муж. — На машине догонишь!

И он дернул оконную раму. Что-то со звоном посыпалось на пол, что-то забренчало за окном. Наверное, на меня действовала общая нервная обстановка, потому что я совсем перестала соображать, металась, как пришитая, за мужем, и сейчас, не раздумывая, бросилась к двери, готовая выполнить его приказание. У двери вспомнила о ключах от зажигания, которые лежали в сумке наверху, резко повернулась и больно ударилась коленом о ступеньку лестницы. Боль меня немного отрезвила. Кого ловить, куда в такой темноте мчаться? Да пока я доберусь до машины, он уже будет за тридевять земель. Где искать его?

— Милиция! — вырвался у меня привычный в подобных случаях крик о помощи. И тут же я прикусила себе язык. Какая милиция?! А вдруг муж вызовет милицию? Тогда я пропала — Басенькины документы, пять лет строгого режима…

К счастью, муж не торопился вызывать милицию. Он, наконец, оторвался от окна, перестал выглядывать из него, как обезьяна сквозь прутья клетки, и обратился ко мне:

— Ладно, включи свет. Если он что и свистнул — ты свидетель, я спал… То есть… того…

Он поздно прикусил язык. Выболтал то, что и у меня было на уме, — как бы истинные хозяева дома не подумали, что кражу совершил он! Если бы я раньше не разоблачила его, то сделала бы это сейчас. Вытаращив глаза, муж уставился на меня, повидимому проклиная собственную глупость. А может, его ошарашил мой вид? Ведь на мне не было ни парика, ни грима Басеньки.

Муж, наконец, с усилием отвел глаза и пошевелился. Что-то забренчало у него под ногами. Мы оба одновременно глянули на пол. Под окном валялась большая раскрытая шкатулка, а по всей комнате разлетелись нитки, иголки, булавки, пуговицы. Те самые проклятые швейные принадлежности! Стояли на подоконнике, за занавеской.

Оба с мужем мы бессмысленно пялились на разгром в комнате, потом взглянули друг на друга. Муж отвел глаза:

— Э… того… — неуверенно начал он и закончил неожиданно твердым голосом: — Нет смысла вызывать милицию. Не похоже, что вор что-то украл. Впрочем, тут и красть-то нечего. Зачем сразу поднимать шум? Впрочем, мы его вспугнули, он наверняка ничего не успел взять.

Я больше не желала теряться в догадках. Вот он, подходящий момент выяснить, наконец, всю правду!

— Завтра приезжает тетка Розмарина, — сказала я, внимательно наблюдая за его реакцией. — Она звонила. Спрашивала, ты уже принес ее шубу из химчистки?

На лице мужа появилось хорошо знакомое мне выражение паники и безнадежности.

— Откуда она звонила? — подумав, поинтересовался он.

— Из Плоцка. Так ты взял шубу из химчистки?

— Какую шубу?

— Теткину. Муж явно лихорадочно пытался что-то придумать, но мысли ему не повиновались. Ничего лучшего не пришло ему в голову, как по своему обыкновению, спотыкаясь на каждом слове, произнести:

— Нет. То есть… того… пока не взял. Куда-то подевалась… эта, как ее… квитанция.

Я была беспощадна. Надо его добить, припереть к стенке, а то опять увильнет от ответа.

— Ну так что же ты будешь делать?

— С чем?

— С теткой. Сам знаешь, какая она. Любая неприятность может ее прикончить. Сколько ей лет? На мужа жалко было смотреть.

— Не знаю, сколько ей лет, откуда мне знать. А ты знаешь?

— Это твоя тетка, а не моя, — обиженно заявила я, почти поверив в существование только что выдуманной тетки. — Ты говорил, очень старая. С пожилыми людьми все может случиться…

Мрачно взглянув на меня, муж нагнулся и принялся собирать с пола иголки, нитки и булавки. Ему явно нечего было ответить. Я продолжала внимательно наблюдать за ним. Достаточно или еще добавить дядюшку из Радома?

— Послушай, а кто ты, собственно, такой? Заданный спокойным и даже сочувственным тоном вопрос подействовал на мужа, как удар молнии. Он дернулся, больно укололся иголкой, вскочил и глядел на меня с тупым страхом, уже явно ничегошеньки не соображая.

— У тебя и в самом деле есть тетка, которую зовут Розмариной?

— Никак ты спятила, — пробормотал он, отступая на шаг. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Теперь поздно отпираться. Отпираться надо было тогда, когда я первый раз упомянула тетку Розмарину. А теперь все, пропало дело. Ты что, и в самом деле такой глупый, каким кажешься? Неужели тебе ни разу не пришло в голову, что я не та, за которую себя выдаю? Ни разу тебя ничего не удивило в этом доме? На какой срок тебя наняли играть роль Мацеяка?

Муж пососал уколотый палец, исподлобья недоверчиво поглядел на меня и отошел к окну. Не оборачиваясь, он осторожно спросил:

— А ты… ты кто? Ты что?..

— Наверное, то же, что и ты. Во всяком случае, я не твоя жена. А ты не мой муж. И если хочешь, в два счета докажу тебе, что ты — не он, а ты. Твоя роль в этом представлении мне пока не ясна, и больше я ни слова не скажу, пока ты не признаешься, потому что все это мне очень не нравится.

И в самом деле, если вся эта афера задумана кем-то для того, чтобы по неизвестным причинам втянуть меня в неизвестную западню, а муж состоит в сговоре с неизвестными злоумышленниками, то своими словами я только что приготовила самой себе петлю на шею. Хотя, может быть, попробую сбежать. Муж повернулся ко мне лицом.

— Ноги замерзли, — сказал он. — И вообще, идиотское время ты выбрала для выяснения отношений. Пойду обую тапки.

И он не торопясь двинулся по лестнице вверх, шлепая босыми пятками. Я подумала и тоже поднялась к себе, одеться. В гостиную мы спустились одновременно.